С развитием доступности записывающих устройств аудио- и видеозаписи получают все большее распространение в качестве доказательств в суде. Нередко записи ведутся скрытно от оппонента, для дальнейшего использования с целью дискредитации при возникновении конфликта. Как показывает практика, скрытая съемка зачастую ведется во время деловых переговоров, при осуществлении передачи товара, в процессе оказания услуги и в иных обстоятельствах взаимодействия контрагентов. О том, как суды оценивают такие доказательства, рассказал Федор Тонких, юрист VERBA LEGAL.
Во время переговоров с контрагентом велась скрытая съемка. Примет ли арбитражный суд такую запись в качестве допустимого доказательства?
В последние годы арбитражные суды столкнулись с необходимостью правовой квалификации аудио- и видеозаписей, полученных без согласия оппонента. С одной стороны, в условиях противоречивости позиций сторон такие записи нередко становятся единственным доказательством, на основании которого возможно сделать объективный вывод в отношении обстоятельства дела. Это свидетельствует о ценности доказательства и необходимости его обязательного исследования. С другой стороны, такая запись получена без согласия на съемку, сделана негласным образом, в связи с чем возникают вопросы о ее допустимости в качестве доказательства исходя из положения ч. 3 ст. 64 АПК.
Верховный суд при рассмотрении гражданского дела высказался о допустимости скрытой съемки. Актуальна ли эта позиция для арбитражных судов?
Сложившаяся дилемма осложняется фактическим отсутствием каких-либо разъяснений на уровне высшей судебной инстанции. Пожалуй, единственная правовая позиция Верховного суда по вопросу изложена в определении судебной коллегии по гражданским делам от 14 апреля 2015 года № 33-КГ15-6. В нем высказана позиция о допустимости видеозаписи, сделанной без получения согласия собеседника, в качестве доказательства в случае, если на записи зафиксирована информация, касающаяся договорных отношений, а не частной жизни оппонента.
Важно учитывать, что в деле, рассмотренном коллегией по гражданским делам, суду были представлены сведения о том, когда, кем и в каких условиях осуществлялась запись, а другая сторона не оспаривала достоверность записи и признавала, что беседа, зафиксированная на ней, имела место в действительности, то есть между сторонами отсутствовал спор о достоверности доказательства.
При этом нельзя сделать однозначный вывод о допустимости применения вышеизложенной позиции Верховного суда при рассмотрении споров в арбитражных судах. Во-первых, судебный акт принят коллегией по гражданским делам без учета положений ч. 3 ст. 64 АПК, а также практики арбитражных судов. Во-вторых, определение принято более девяти лет назад, что вызывает сомнения в его актуальности с учетом активного развития судебной практики в части применения аудио- и видеозаписей в качестве средств доказывания.
Но в отсутствие каких-либо актуальных разъяснений со стороны коллегии по экономическим спорам арбитражные суды ссылаются на определение № 33-КГ15-6 в подтверждение позиции о допустимости записей, полученных скрытым образом (например, постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 4 июня 2024 года № 10АП-24552/2023 по делу № А41-26911/2023, постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11 февраля 2020 года № 17АП-7660/2018(7)-АК по делу № А60-59300/2017).
Арбитражные суды продолжают отказывать в принятии скрытых записей, ссылаясь на недопустимость нарушения порядка собирания доказательств.
Существует и противоположная позиция арбитражных судов. Она исходит из более строгого толкования ч. 3 ст. 64 АПК. Суды отмечают, что соблюдение требования о допустимости доказательств означает, в частности, соблюдение порядка их собирания. Нарушение этих требований приводит к недопустимости доказательств (например, постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 25 ноября 2020 года № Ф02-5013/2020 по делу № А19-16308/2018).
Отказ в признании аудио- и видеозаписей, полученных скрытым образом, в качестве допустимого доказательства является прямым следствием применения указанной позиции. Так, в постановлении от 23 июня 2020 года по делу № А40-93601/2018 Арбитражный суд Московского округа прямо установил, что любая запись, произведенная негласным (скрытым) способом, является нарушением закона и недопустимым доказательством.
Но важно учитывать, что при принятии судебного акта имели значение также и фактические обстоятельства, свидетельствующие о недостоверности аудиозаписи, а именно: из записи невозможно было достоверно установить место ее изготовления, лиц, чьи голоса содержатся в аудиозаписи, время, дату и место производства записи.
Таким образом, в арбитражной практике до настоящего времени остается нерешенным вопрос о допустимости аудио- и видеозаписей, полученных без согласия на съемку, в качестве доказательства. При этом, принимая решение, суды оценивают допустимость записи в совокупности с установлением ее достоверности и реальной возможности подтвердить позицию стороны спора.
